В Туле умер суворовец, участник войны в гвардии полковник в отставке ЖДАНЕНЯ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ
17 апреля 2021
17 марта 2021 году
после продолжительной болезни умер
суворовец, участник войны в Афганистане
гвардии полковник в отставке
ЖДАНЕНЯ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ
(26.02.1952 – 17.03.2021)
Из книги Николая Макарова
«Афганцы Тулы»
ПЯТЬ ОРДЕНОВ ГВАРДИИ ПОЛКОВНИКА
Жданеня Михаил Николаевич,
родился 26.02.1952.
С Михаилом, с Мишкой Жданеня (это он по службе был для меня гвардии полковник Михаил Николаевич Жданеня) я познакомился в девяностом году прошлого века, когда он пришёл в нашу 106-ю десантную начальником оперативного отделения штаба дивизии. Неискушённый обыватель может задаться вопросом: «Что это такое – оперативное отделение? С чем его едят»? Штаб дивизии (вообще штаб любой военной организации) – это мозг, а оперативники (только не надо путать с оперативниками из внутренних и других органов), то есть оперативное отделении (или отдел) – это мозг штаба.
– Получается, что полковник Жданеня возглавлял мозг в квадрате.
– Ну, ты загнул.
Мы с ним сидим в комнате Городской афганской организации. Или как там её. В общем, сидим, и я слушаю его рассказ. Комната не для нас одних и приходящие-входящие посетители (ветераны-афганцы, естественно), кто на минуту, кто на большее время подсаживаются к нам и с интересом, и, конечно, со своими комментариями и замечаниями дополняют моего визави.
– Ладно, не скромничай. Но, сейчас не об этом. На твоих афганских фотографиях Жданеня выглядит подтянутым стройным пацаном. Не морщись, хорошо – юношей. А однажды на каком-то строевом смотре заместитель командующего ВДВ генерал-полковник Чиндаров… – Михаил, смеясь, перебивает меня:
– Подходит ко мне и через зимнюю десантную куртку кладёт на мой непомерный живот руки и говорит: «Что это у тебя там, Михаил Николаевич?». Ты знаешь его – хохмач, каких поискать, но я не растерялся и отвечаю: «Пистолет!». Тут же, ни мгновенья не задумываясь, как будто – домашняя заготовка, он выдаёт: «Что-то он у тебя большой и круглый, этот пистолет!?».
– Хохот тогда стоял – будь здоров. Правда, откуда такой лишний вес?
– Сидячая штабная работа, нарушения какие-то в организме. Ты же доктор – придумай что-нибудь.
– О медицине как-нибудь в другой раз. Я вот о чём хочу спросить. Мой отец, фронтовой разведчик, в декабре сорок первого, за месяц до своего восемнадцатилетия, был награждён орденом Красного Знамени. За подрыв вражеского эшелона с техникой. Ты, конкретно, за что был награждён таким орденом?
– Давай по порядку.
– Давай.
– Вкратце – до Афганистана, пойдёт.
– Пойдёт, пойдёт.
– Минское суворовское – в семидесятом, военное училище в Оржоникидзе – в семьдесят четвёртом, от взводного до командира батальона в Псковской дивизии – до восемьдесят второго, «Фрунзе» – в восемьдесят пятом, начальник штаба полка в Болградской – всего год, и два года, с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой, в Афганистане начальником штаба 350-го полка 103-й Витебской дивизии.
– Что значит штабной работник: коротко, лаконично и всё понятно.
– До Красного Знамени у меня была награда: орден Красной Звезды.
– Так, начинай с этой награды.
– В принципе-то, награждали по совокупности, но так получилось, что первым орденом наградили после одной операции. На Саланге нашу колонну с продовольствием, что там скрывать, «духи» почти полностью разбили. Для выяснения обстоятельств, для оказания помощи, для эвакуации оставшейся техники послали солидную группировку под моим командованием. Прибыли на место без происшествий.
– Какие происшествия?
– Без стычек с «духами». Прибыли, а «духи» тут как тут. Нет, эти «духи» не стреляли. Эти «духи» покупали муку, сахар и всё, что было в разбитой накануне колонне…
– Покупали?
– Ну, да! Прапорщик – кто же ещё!? – из дорожной бригады беззастенчиво и без зазрения совести проворачивал свой гешефт.
– Прапорщик – наш, из десантуры?
– С нашим я сам бы по полной программе разобрался. Естественно, «духов» разогнали, подняли из кюветов технику, с прапорщиком «органы» начали разбираться и мы двинулись на Кабул.
– Сколько, приблизительно км?
– Около или чуть больше ста пятидесяти километров. Не успели двинуться, как началось: стреляли с гор, стреляли из «зелёнки», откуда только не стреляли – сплошной шквал огня из всех видов оружия. Так с постоянными боями и продвигались почти всю дорогу до Кабула. Прибыли. Встречает сам комдив, Грачёв, а я не могу ничего ему сказать: руки трясутся, ноги дрожат, язык не слушается. Видя такое моё состояние, приказывает своему ординарцу принести из медсанбата, благо рядом стояли, спирта. Тот «мухой» притаскивает полную солдатскую кружку медицинского – выпил залпом, как воду, ничего не почувствовал, но доложил чётко, что у нас потерь нет, всего двое легкораненых.
– На этом «разбор полётов» и закончился?
– На следующее утро в кабинете комдива обстоятельно докладываю о ходе операции и он предлагает наказать «духов» за такую наглость и беспредел. Разрабатываю план операции, утверждаю у Грачёва и… дали, очень дали прикурить в тот раз «духам»: прочесали всю «зелёнку», откуда по нас стреляли. Вскоре, после этого, к комдиву прибыла делегация старейшин с мольбой о перемирии, что, дескать, они сами уже разобрались со своими отморозками. Тем более, что, когда выводили нашу разбитую колонну, потерь с их стороны было более восьмидесяти человек, а после нашей «зачистки» лучше и не говорить сколько их полегло.
– Это – в восемьдесят седьмом, а Красное Знамя?
– В восемьдесят восьмом во время операции «Магистраль» мне пришлось с господствующей высотки руководить боевыми действиями нашего полка. К ночи с «духами» было покончено и войска стали отходить в район сбора; моя БМД тоже начала «сползать» с горки и, аккурат, при выезде на дорогу слетает гусеница.
– Картина Репина «Приплыли»?
– Точнее не скажешь. Хорошо, на дороге нас поджидали пять боевых машин. Механики ремонтируют гусеницу в кромешной темноте.
– А подсветить?
– Не успеешь включить переноску, как снайпер с гор присылает «визитку». Но к полночи всё равно гусеница была поставлена на место и мы благополучно, главное – без потерь, добрались до своих.
После Афганистана Жданеня почти два года «работает пожарником» в составе Кировабадской дивизии (была тогда такая дивизия в Воздушно-десантных войсках, дислоцирующаяся в Закавказье): Сумгаит, Тбилиси, Баку, Степанокерт и т. д., и т. д. В конце девяностого года гвардии полковник наконец-то обретает относительное успокоение своей военной души.
– Не считая, – комментирует Михаил, – опять же «турпоездок» по Северному Кавказу и август 91-го в Москве.
– Тебе, наверное, «надоела» экзотика гор и тебя в девяносто втором году «заносит» в Приднестровье, поближе к Молдавским винам и к твоему третьему ордену – «За личное мужество».
– Вина что на Кавказе, что в Приднестровье – реки, но окунаться в них не рекомендовано.
– Это – понятно. Твои функции в Приднестровье.
– Тирасполь – это само Приднестровье, это 14 армия, это Лебедь. Через Днестр – Бендеры – это Молдова, это враги Приднестровья. Вот в Бендерах у меня и была «непыльная» должность – комендант, первый комендант, города Бендеры. Миротворец – одним словом.
– И в чём специфика?
– Один пример. Два следователя прокуратуры – молдаванин и приднестровец. Враги не на жизнь, а на смерть. Если на дело едет молдаванин, то виноватым всегда, даже если потерпевшая сторона – приднестровец, оказывается, естественно, приднестровец. И – наоборот. Враги – ещё раз повторюсь – не на жизнь, а на смерть. Принимаю соломоново решение и поселяю их в одну комнату. Вторая мера – всех заставляю питаться не в кабинетах, а в общей комнате из одного армейского котла.
– Результат?
– Через неделю следователи стали не только разговаривать друг с другом по-человечески, но и «закладывать за воротник» совместно.
– Скорее всего: вначале вместе начали дегустировать молдавские вина, а потом – и разговаривать.
– Пожалуй.
Затем у гвардии полковника Жданени – московская осень девяносто третьего; две Чеченские войны и два ордена: «За военные заслуги» и орден Мужества; должность командира (первого командира) Русского батальона под эгидой ООН в Югославии и два ООНовских ордена; увольнение в запас из рядов Армии в 2002-ом; «гражданка».
– Николаич, тебе сейчас твоя новая должность – директор стадиона на Косой Горе – помогает избавляться от «большого круглого пистолета»? – все присутствующие при нашей беседе заразительно смеются.
– А то – нет? Смотри сам.
– Постройнел, ничего не скажешь. Но до афганских фотографий – далековато.
– Какие наши годы!
– И то – верно.
Август 2009 года,
Тула.